Акт, подписанный патриархом Алексием II и главой РПЦЗ митрополитом Лавром в Москве, закончил период восьмидесятилетнего раскола в Русской церкви, официально оформившийся 5 сентября 1927 года. Но предпосылки к этому разрыву появились еще в начале 20-х.
Союз нерушимый, но разрушительный
Во времена Гражданской войны на территориях, занятых «белыми», возникла такая структура, как Временное высшее церковное управление. В 1920 году его легитимировал патриарх Тихон.
ВВЦУ было создано для управления Церковью в период междоусобицы и объединения епископата и клира в подобие единой системы. А просуществовать должно было до «лучших времен», то есть до восстановления связи с Московской патриархией. Однако «лучшие времена» так и не наступили – после разгрома «белых» множество клириков и епископов вместе с отступающими военными частями отправились в эмиграцию, где ВВЦУ трансформировалось в Высшее русское церковное управление за границей – так из его названия исчезло слово «временное». Впрочем, в то время эта структура формально и канонически еще оставалась под управлением Московской патриархии.
Первое столкновение между ВРЦУ и МП произошло после Всезаграничного церковного собрания, которое было переименовано в Собор и прошло в Сербии (точнее, в Сремских Карловцах) в ноябре 1921 года под председательством митрополита Антония (Храповицкого). В своей итоговой декларации Собор в самой резкой форме осудил советскую власть, более того, призывал страны Антанты свергнуть большевиков и восстановить «законную монархию дома Романовых». Там даже содержался призыв к Генуэзской конференции, посвященной восстановлению Европы после Первой мировой войны, не допускать к участию делегацию из Советской России.
При этом каждый программный тезис декларации Собора начинался с формулировки «по благословению Святейшего Патриарха Тихона...», хотя Тихон не мог благословить эти тезисы чисто физически. Поэтому в мае 1922 года он передал в ВУЦЗ официальный указ, в котором лишал решения данного Собора всякой канонической силы, более того, повелевал упразднить Управление ввиду того, что оно «увлекается в область политического выступления, а с другой стороны, заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии Преосвященного Митрополита Евлогия».
Со своей стороны Собор решил, что указ был продиктован «под давлением советской власти», что, в общем-то, было правдой – большевики действительно решили развить наметившийся раскол. Ввиду этого каноническое единство не было нарушено. Но пять лет спустя заместитель местоблюстителя патриаршего престола митрополит Сергий (Старгородский) опубликовал свою декларацию «Об отношении Православной Российской Церкви к существующей гражданской власти», лояльную к Советам. Вскоре после этого Архиерейский Собор РПЦЗ постановил:
«Заграничная часть Всероссийской Церкви должна прекратить сношения с Московской церковной властью ввиду невозможности нормальных сношений с нею и ввиду порабощения её безбожной советской властью, лишающей её свободы в своих волеизъявлениях и каноническом управлении Церковью».
Это означало раскол. При этом РПЦЗ не была признана другими каноничными православными Церквями, но, тем не менее, стала весьма влиятельной религиозной общиной фактически по всему миру.
В отличие от РПЦ МП, РПЦЗ не воспринимала советскую власть в каком-либо виде и ставила Московскому патриархату в вину непризнание массовых религиозных репрессий. Обе эти причины, как посчитали в Церквях, окончательно утратили смысл на рубеже веков.
Еще в начале девяностых исчезла пресловутая советская власть, а в 2000 году на Архиерейском соборе Русской церкви в лике святых были прославлены новомученики и исповедники российские, от этой самой советской власти пострадавшие. На том же Соборе были приняты и «Основы социальной концепции РПЦ», в которых, в частности, говорится «о принципиальной возможности неподчинения Церкви государству, когда последняя выдвигает требования, противоречащие евангельскому нравственному закону».
Экуменическая деятельность РПЦ в девяностые годы – например, участие во Всемирном совете церквей, довольно пестрой в религиозном плане структуры с вкраплениями сектантства – также вызывала вопросы со стороны РПЦЗ, но из Совета Русская церковь вышла и официально определила свое отношение к инославию (христианству иных конфессий) всё на том же Соборе 2000 года.
Народ разделенный, но единый
#{religion}Многие исследователи указывают, что подвижки к воссоединению двух ветвей российского православия начались еще раньше – с 1988 года, когда ряд клириков и епископов РПЦЗ приняли участие в праздновании тысячелетия Крещения Руси, которое проходило в России. В любом случае, в начале «нулевых» совместные конференции и круглые столы с обсуждением путей к воссоединению стали регулярными. Немало усилий к этому процессу приложил и лично Владимир Путин.
К примеру, в 2003 году российский президент в рамках своего визита в США встретился с иерархами РПЦЗ и вручил им письмо от патриарха Алексия II с приглашением посетить Россию. На той памятной встрече Путин заявил, что «придает большое значение диалогу» с РПЦЗ, а в ответ митрополит Лавр подчеркнул, что «для РПЦЗ нет большего блага, чем служить Родине, работать на благо Русской церкви, русского народа, русской культуры».
После этого совещания иерархов продолжились, и в мае 2007-го был подписан «Акт о каноническом общении», который устанавливал, в частности, что РПЦЗ, «совершая свое спасительное служение в исторически сложившейся совокупности ее епархий, приходов, монастырей, братств и других церковных учреждений», «пребывает неотъемлемой самоуправляемой частью» поместной РПЦ. Фактически это означает, что РПЦЗ является автономией внутри РПЦ. Все решения церковно-административного порядка принимаются на уровне собственных архиерейских соборов и главой РПЦЗ. Патриархом московским они только утверждаются.
Значимость преодоления раскола в христианской традиции трудно переоценить. Митрополит Иларион (Алфеев), говоря о юбилее воссоединения, отметил: «Десять лет совместной жизни показали, что это было абсолютно правильное решение, которое сейчас позволяет нам ощущать себя членами единой Церкви... Самое главное заключается в том, что у нас теперь единая Церковь, мы вместе причащаемся, вместе служим, это историческое событие».
С «бытовой» точки зрения, которая понятна каждому воцерковленному, но далеко не каждому атеисту, это «вместе причащаемся» действительно важно. Раньше прихожанин РПЦ мог молиться в храме РПЦЗ, допустим, в Бостоне, но причащаться не мог. То же касается и других церковных таинств.
Понятно, что десятилетний срок – это ничтожно мало для Церкви как структуры, которая мыслит себя категориями вечности. И в некоторых моментах РПЦ и РПЦЗ по-прежнему шагают «не в ногу». Например, на одной канонической территории существуют Германская и Берлинская Епархия, одна – РПЦЗ, вторая – РПЦ. Это прямое нарушение церковных канонов, поскольку на одной канонической территории должен быть один епископ и одна иерархия, но пока есть так, как есть. Несоответствие будет устраняться медленно, в духе христианской любви, потому что благодать выше закона. Практика регулярных круглых столов, формальных и неформальных встреч двух германских епископов показывает, что они мирно уживаются на одной территории.
Подобных «нестроений» можно найти изрядное количество (одно из тех, что вызывает горячие споры даже в рядах людей, далеких от церковной жизни, – это отношение РПЦЗ к фигуре Андрея Власова), но то продуктивное сосуществование в единстве Русской церкви, которое демонстрируют клирики и епископы, доказывает, что процесс объединения не был формальным и действительно состоялся, а все трудности и несоответствия каноническому праву носят вынужденный и временный характер.
Главным же остается то, что потрясения XX века сделали русских самым большим разделенным народом. Десятки миллионов русских людей живут вне России. Но уже десять лет они могут жить в лоне единой Русской церкви. И это немало.
