- Мой отец в это время уже воевал в Красной Армии. А мы сначала жили в Амвросиевке, а потом перебрались в соседнее село Белояровка. Когда стали подходить немцы, матери посоветовали забрать детей и быстро уехать, потому что фашисты расстреливают семьи красных командиров. Вместе с другими беженцами мы покинули село и отправились на Восток. Гражданские шли вместе с военными. Внезапно налетела фашистская авиация: завывание моторов, разрывы бомб, пулемётные очереди, вопли и стоны раненых, все это не забыть никогда.
Мы с матерью и братишкой упали на землю в какую-то неглубокую выемку. И тут увидели, что на нас мчится взбесившаяся от ужаса лошадь, запряжённая в повозку. Казалось, ещё несколько мгновений и она растопчет нас. Но тут откуда-то выскочил молодой красноармеец, схватил лошадь под уздцы и немного отвернул её в сторону. И тут прогремел взрыв, и я словно провалился во тьму. К счастью от осколков мы не пострадали. Были убиты только лошадь и храбрый солдат, спасший нас. Вот только с этого момента я начал заикаться и в руках появилась дрожь. Когда мы выбрались окончательно на советскую территорию, врачи меня долго лечили, у меня появились головные боли. Как выяснилось впоследствии, у меня была самая настоящая контузия. Вот так я и был признан спустя много лет инвалидом Великой Отечественной войны, поскольку получил контузию в боевых условиях.
Росли мы без отца. В середине 1942 года он пропал без вести на северо-западном фронте при одной из попыток спасти из окружения армию Власова. К семьям пропавших без вести тогда отношение было прохладное. Я получал пособие в размере всего пятнадцати рублей в месяц. А что тогда на эти деньги можно было купить? Всё же мы с братом выросли, окончили школу, получили образование. Работали, завели свои семьи. Кто ж знал, что на старости лет вновь придётся испытать ужасы войны?
Снова вокруг месяцами гремела артиллерийская канонада. Рвались бомбы, снаряды и мины. Горели и разрушались дома, погибали люди. От перенесённого стресса обострились старые болячки. Снова появилась и усилилась дрожь в руках – последствие давней контузии. Но всё бы ничего, если бы с войной снова не пришла нищета. Осенью и зимой довелось испытать настоящий голод. Доходило до того, что приходилось употреблять в пищу дерть, обычно идущую на корм скоту.
И мало того, что с получением гуманитарной помощи у нас в районе сплошные «непонятки», так ещё возникли и проблемы с выплатой пенсии. Помимо общих трудностей, которые испытывали все пенсионеры, до весны текущего года вообще ничего не получавшие, у меня возникла и собственная проблема. В местном отделении Пенсионного фонда мне отказались начислять дополнительные средства, положенные мне как инвалиду Великой Отечественной войны. Мол, я не имею на это право, поскольку отношусь к категории не просто инвалидов, а приравненных к ним. Короче, долгие месяцы занимались тем, что морочили мне голову. И никого из бездушных чиновников не остановило то, что подобными действиями они дискредитируют нашу Народную Республику, вызывая у людей недовольство и разочарование.
Подобная же проблема возникла и у семьи пенсионеров Набокиных. Они месяцами сидели без денег и гуманитарки. Вынуждены были разводить остатки муки водой и питаться этой болтушкой.
- Особенно обидна не сама нищета, - говорит глава семейства Набокиных, - а несправедливость. Нам при обращении за «гуманитаркой» постоянно находят причины для отказа. И в то же время гуманитарную помощь регулярно получают вполне благополучные и сытые семьи, включая местных предпринимателей, имеющих свои ларьки. Мы не понимаем, почему не работает комиссия по распределению гуманитарной помощи, которая должна в индивидуальном порядке выяснять, кто же реально нуждается в помощи и отсекать тех, кто хотя формально может и отнесён к одной из категорий получателей «гуманитарки», но реально в ней не нуждается.
Сотни, если не тысячи жителей Амвросиевского района, не понимают грубости, безразличия и несправедливостей, подменивших человеческое лицо власти. Только в адрес главы республики Александра Захарченко по имеющимся сведениям было направлено 152 жалобы, в том числе немало коллективных, на грубость и несправедливость чиновников Амвросиевской райадминистрации. Многие жалобы - на то, что именно нуждающиеся граждане за полтора года получали гуманитарную помощь лишь один-два раза. А около семидесяти участников боевых действий впервые получили её только в июне этого года. Вместо того, чтобы помочь старикам и ветеранам, бюрократы занялись преследованием председателя районной организации ветеранов М. Шпихарнюк, с целью отстранить и поставить на её место свою протеже.
Неуважение к людям принимает гротескные формы. Помимо ругани и угроз в адрес живых, пренебрежение оказывается погибшим и умершим. Ни глава райадминистрации, ни его «сподвижники» ни разу не побывали на похоронах погибших ополченцев, а таких в районе насчитывается уже семнадцать человек. А вот ещё один факт из того же ряда. Уже в октябре скончался Пётр Скубченко – последний до недавнего времени остававшийся в живых Герой Социалистического Труда. Этот человек – знатный комбайнёр, долгое время был как гордостью Амвросиевского района. Как и многие честные люди в наше трудное время, он жил нелегко, а гуманитарную помощь получил всего лишь один раз. Так на его похороны никто из действующих чиновников не соизволил явиться. Наверное, сильно заняты были.
Принципы социальной справедливости, уважения и заботы о людях – краеугольные принципы подлинно народной власти. И если уж наша Республика называется Народной, то они должны соблюдаться на всей её территории. В том числе и в Амвросиевском районе, который пока что по сравнению даже с ближайшими соседями выглядит территорией чиновничьего высокомерия и безразличного отношения к людям.
