Мы сегодня становимся свидетелями собственной экономической трагедии: несмотря на бравурные реплики агентства Bloomberg российская экономика погружается во все более тяжелую депрессию. Главная ее причина — беспрецедентный дефицит денег в стране, по своему масштабу уже приближающийся к периоду начала девяностых. Возможно, по масштабу дефицита сравнение с периодом либерализации выглядит избыточным, но по продолжительности периода дефицита мы уже обыгрываем 1992-й. Уже год, с мая 2014-го, темпы роста денежной массы ниже инфляции на величину от двух до 24%. Это означает, что за год реальное количество денег в обращении сократилось на 7–10% — почти такого масштаба спад ВВП мы можем ожидать по итогам текущего года.
Нельзя закрывать глаза на то, что сегодня в хозяйственной жизни самыми распространенными событиями становятся остановка предприятий либо их банкротство. Найти новые инвестиционные проекты за пределами малого (совсем малого) городского бизнеса практически невозможно. И не надо тешить себя надеждами: банки практически прекратили кредитование новых проектов, компании, даже обладающие ликвидностью, тоже не решаются на инвестиции.
Характерная особенность нынешнего кризиса — огромные потери, которые понесло население (об этом свидетельствует проваливающаяся розничная торговля). Потери эти образуют три слагаемых: снижение номинального и тем более реального заработка; рост безработицы и сокращение рабочего времени; рост объема просроченных долгов и невозможность перекредитования. Эти локальные драмы каждой семьи на макроуровне складываются в резкое падение объемов розничной торговли и отсутствие импульсов для роста даже в тех сегментах промышленности, где, казалось бы, девальвация рубля дала огромный шанс. Так, по итогам апреля 2015 года даже пищевая промышленность не растет2 из-за отсутствия спроса со стороны населения, которое сократило потребление продуктов питания уже более чем на 15%.
Как бы мы, интеллектуалы и административные фигуры, ни извращались в определении самых востребованных к 2020 году сегментов и отраслей, какие бы институциональные реформы ни проводили, хозяйство нельзя уговорить — без должного количества денег оно существовать не сможет. Надо также признать, что никакое правительство не в состоянии создать такое количество отраслевых и подотраслевых программ, по которым можно будет как-то особенно эффективно распределить деньги. Это иллюзия, на которую сейчас напрасно работают сотни правительственных чиновников. Хозяйство сегодня нуждается в экстренной помощи — необходим выход ЦБ на открытый рынок и скупка имеющихся в наличии облигаций в объемах, позволяющих компенсировать инфляцию плюс хотя бы половину желаемого процента роста. В 30-е годы XX века именно такой шаг позволил приостановить депрессию. Но ненадолго. Так же, как теперь наше правительство, американские власти испугались проявленной ими смелости.
Мы тоже можем и дальше боятся. Но мы должны понимать, что внешний фактор нам больше не поможет. Никакие экстравагантные инновационные программы нам не помогут. Опираться надо на простой внутренний спрос. Спрос домохозяйств является самым надежным источником роста. Но, чтобы он был, люди должны работать. А чтобы люди работали, предприятия не должны закрываться. Для этого нужны деньги. Если все деньги распределять через специальные программы, это убьет экономику, так как скорость обращения таких денег крайне низка, а их стоимость чрезмерно высока. Необходимо вернуться к нормальному денежному рынку. Надо торопиться. До второй волны спада осталась всего пара месяцев.
* Фото: Алексей Насыров/ТАСС
